Вопрос: Еще хотелось бы прояснить, почему вы ранее сказали о непримиримой позиции части деятелей внутри Православной Церкви, а не о позиции всего православия? Насколько мне известно, негативное отношение к ряду духовных организаций было высказано официально Православной Церковью на Архиерейском Соборе в 1994 году. Получается, что борьба против сект является делом всей церкви, не так ли?
Ответ: Понимаете, церковь – это не только Бог и православие, но и собрание конкретных людей. А людям свойственно отклоняться от Истины, ведь она не подчиняется голосованию. Церковная политика должна совпадать с промыслом Божьим, но совпадает не всегда – такова правда. В церковном списке сект, кроме нескольких действительно вредных организаций, деятельность которых обычно длится не долго и прекращается правоохранительными органами, находятся едва ли не все общества в стране (не считая традиционных религий), которые стремятся к духовности и пытаются в меру своего понимания что-то делать для духовно-нравственного пробуждения народа, находящегося на грани вырождения. Не странно ли это? В “сектах” находятся не самые плохие люди страны, единственная “вина” которых заключается в том, что они – вне Православной Церкви. Какая польза нашему народу и православию в таком списке? Единственные, кому это действительно нужно – это атеисты, которые проталкивают свои амбиции в православной среде.
В Православной Церкви, как и в любом духовном сообществе, есть три типа людей. Большинство составляют порядочные священники, выполняющие свое служение в приходах, однако в вопросах теологии люди в большей или меньшей степени малограмотные и готовые слепо верить любой “линии партии”. Другой тип составляют те, кто обладают глубоким духовным пониманием и преданностью Истине (Единому Богу), то есть теисты. Эти люди не стремятся к власти и потому зачастую находятся в тени. И есть атеистические натуры, которые под флагом религии стремятся только к материи, то есть к положению, власти. Даже когда они привлекают на свою сторону первый тип деятелей в церкви и голосованием принимают богопротивные решения, они не представляют позиции православия как такового. На самом деле, эти “три типа людей” находятся в каждом из нас, и смысл духовной жизни заключается в том, чтобы вскармливать в себе и лелеять “второго человека”, первого терпеть, а третьего – “морить голодом”.
Почему я говорю о деятелях в церкви, а не о православии как таковом? У меня есть два основания. Первое – это методы, применяемые в борьбе с “сектами”, они не духовные, то есть не православные. Это мы уже обсудили. Второе основание в том, что те православные христиане, которые лично знакомы с вайшнавами и действительно знают, что мы исповедуем и делаем, знают наши достоинства и недостатки, не поддерживают этой якобы апологетической риторики. Апологетика – учение о чистоте православной веры переделано теперь в атеистическое приложение к православию, то есть в учение о том, что всякое духовное явление за пределами Православной Церкви – от лукавого. Православный богослов отец Александр Мень в книге “Мировая духовная культура” писал: «Бхакти – это любовь… Поэтому мы, христиане, считаем кришнаизм пророческим предвосхищением христианства». Человек изучал предмет вне политики. Как и подобает христианину, он считает христианство наивысшим выражением любви к Богу, но признает присутствие той же Истины и в вайшна-визме. Это – теизм.
Вопрос: Все же традиционные религии признают авторитет друг друга в обществе, значит их апологетика не настолько атеистична, как вы это видите.
Ответ: К сожалению, в данном случае речь обычно идет не об искреннем уважении друг к другу, то есть не о признании присутствия Истины в ином учении. Это политика, учет силы “противника”. Страх перед межэтническим столкновением удерживает традиционные религии от прямого конфликта так же, как атомная бомба удерживает людей от мировой войны. Но атеисты не успокоятся на этом, ведь им неймется и хочется абсолютной власти. Мы живем в хрупком мире, который стал очень тесным, поэтому мы должны принять теистическую идеологию и этику, иначе наш искусственный мир, не удовлетворенный внутри и искрящий локальными конфликтами, долго не протянет. Скажем, в Коране есть указание на присутствие Истины в других авраамических традициях (в иудаизме и христианстве), но мы видим, что в мусульманском мире имеются мощные антихристианские и антисемитские настроения. Почему? Почему бы мусульманам не объявить евреям и христианам о том, что они принимают их как братьев своих, как это заповедано Кораном, не попытаться любовью остановить противостояние? Коран дает духовным потомкам Авраама уникальную и, наверное, последнюю возможность жить в мире, основанном на взаимном уважении, но воспользоваться этой возможностью они до сих пор не могут из-за вируса атеизма, который обосновался в религии.
Вопрос: Ваша позиция ясна, но не кажется ли вам, что она несколько воинственная?
Ответ: Возможно, такое впечатление возникает оттого, что вы – женщина, а я – мужчина. Женщины обычно хотят всех помирить, но без выяснения причин раздора мир не возникает. Мужчины имеют склонность к тому, чтобы выяснять эти причины, и иногда это выглядит воинственно. Я считаю, что сектантство, то есть атеизм следует четко обозначить и решительно бороться с этим явлением, причем совместно. В обществе вайшнавов сектантство проявляется в частности в том, что когда “апологеты” нападают на нас в СМИ с обвинениями во всяких небылицах, мы зачастую отмалчиваемся, потому что считаем, что эти люди представляют православие. Так мы поддерживаем со своей стороны стену отчуждения от религиозного большинства и начинаем действовать на стороне атеистов. Конечно, отвечать тем, кто говорит гадости о том, что для тебя дорого и свято, весьма неприятно, но идти на эту аскезу нужно ради тех, кто думает, что молчание – знак согласия. Кроме того, в критике, даже не добросовестной, иногда есть какая-то правда, которую нужно находить и признавать. Это очищает.
Вопрос: Скажите, а как в вашей традиции относятся к женщинам? Я слышала, что женщина согласно Ведам только наполовину человек, и Прабхупада вроде бы тоже говорил, что женщинам не следует предоставлять независимости. Это так?
Ответ: Женщина всегда является половиной мужчины, вот как это следует понимать. Речь идет о заботе и защите. В Ведах говорится, что в детстве женщину защищает отец, в молодости – муж, а в старости – старший сын. Она всегда – половина. Предоставляя женщине защиту, мужчина отказывает ей в той независимости, которой обладает сам. По своей психологии женщина доверчива и, кроме того, она слабее мужчины. Поэтому, если, допустим, молодая женщина собирается идти одна в то место, где ее могут обмануть или унизить, муж или отец должны либо отказать ей в такой возможности, либо устроить так, чтобы она пошла не одна. Это неравенство или забота?
Вопрос: Похоже, что и то, и другое вместе. Но звучит довольно радикально для современной женщины.
Ответ: Целомудрие – это сокровище женщины, то, что делает ее привлекательной в глазах порядочного мужчины. В общине вайшнавов, если молодые люди нравятся друг другу, мы объявляем помолвку. В течение срока помолвки они могут развивать близкие отношения, без физической близости. Если их взаимная привязанность усиливается и у них не остается сомнений в своем выборе, они женятся. Это называется культурой. От мужчины требуется ответственность и внимание по отношению к женщине, а от женщины целомудрие и уважение к мужчине. Если эти ценности культивируются в семье и обществе, все становится на свои места.